Речь Шарифуллина М.М. в прениях сторон.
23.05.2012
Уважаемый суд!
Этот процесс явился для меня олицетворением несправедливости судьбы. Отдавая всего себя типографии, работая по 12-13 часов в день, выходя в типографию каждый выходной и праздничный день я не заслужил такого негатива от МГУ. Вложив в типографию все свои силы, все средства (в т.ч. и материальные), весь наработанный прежде авторитет, свои связи в полиграфическом мире, мне удалось в рекордно короткий срок реконструировать и воссоздать с нуля (точнее с минусовой отметки) типографию МГУ, сделать ее лучшей среди вузовских типографий и вывести в рейтинг 100 наиболее известных типографских предприятий России. Очень обидно , что эта работа была не доведена до конца и типография скатилась с достигнутых рубежей, что мой труд не только не был вознагражден, но наоборот, новое некомпетентное в полиграфии руководство обвинило меня в преступлениях, которых я не совершал.
Назначив меня на должность директора типографии, и попросив не увольнять работников предшествующей типографии издательства МГУ, руководство университета устранилось от участия в судьбе типографии и мои проблемы, как директора, никого не волновали. Типография всегда функционировала в условиях полного хозрасчета и за 2.5 года мы не получили ни копейки бюджетных средств на поддержку сотрудников, развитие инфраструктуры, закупку стартовых материалов, дополнительного оборудования. Штат сотрудников с 40 человек ( я никого не уволил, как и обещал ректору) быстро возрос до 100 человек, и я обязан был всех их обеспечить работой и зарплатой. Нынешний директор типографии Попов, обвиняя меня во всех смертных грехах, и представить себе не может в каких сложных условиях я начинал работать:
- специалистов для работы на новой технике не было;
- денег для их привлечения также не было (а они стоили очень дорого);
- менеджеров для поиска заказов не было;
- типографию на коммерческом рынке никто не знал;
- новое оборудование было не установлено и не налажено;
- в типографии не было компьютеров (точнее был всего 1), современных телефонов;
- работавшие ранее сотрудники не понимали, что такое коммерческое качество и 50% их труда было браком с точки зрения заказчика, платившего деньги за продукцию;
- МГУ оплачивало свои заказы с большой задержкой или не платило совсем.
Дополнительно к этим объективным трудностям, я столкнулся с отсутствием помощи со стороны ответственных структурт МГУ. Например: я начал работать с 28 июня и уже за июнь организовал выплату зарплаты работникам, а наше обособленное подразделение было зарегистрировано только в сентябре. Единственный разрешенный казначейский расчетный счет был открыт только 1 ноября, и начал работать лишь я январе-феврале 2008 г. по вине юр. отдела и финансового управления МГУ.
Скажите, как я должен был обеспечить работу типографии, прием и оплату заказов от клиентов, закупку материалов и выплату з/п своим 100 сотрудникам, брошенным МГУ на произвол судьбы? Некоторое время мы пользовались р/с предшествующей типографии, который почему то забыли закрыть после ликвидации предприятия в начале июня и удаления всех его сотрудников из всех государственных фондов (кстати, позже нам с огромным трудом удалось восстановить этих ни в чем не повинных людей, повисших в «воздухе» на полгода по вине МГУ). Это не было выходом из положения, наоборот, счет в любое время могли закрыть и я не хотел злоупотреблять доверием людей, ставивших свои подписи на платежных документах по этому р/с.
За полгода я оббил все пороги властных кабинетов в МГУ, но так и не добился гарантий, что казначейский счет когда–то заработает. Именно поэтому, в декабре 2008г., по предложению Павловой было решено открыть коммерческий счет путем создания ООО и продублировать неработающий р/с в казначействе. Всю заботу по регистрации и организации работы «НиманПринт» взяла на себя Павлова Н.В., она же впоследствии руководила его работой и осуществляла все финансовые операции через программу «банк-клиент», установленную в ее компьютере.
Все уставные документы также хранились у Павловой до января 2010 г., пока она не отправила их по почте моей жене от имени Зайцева. По получении, я дал скопировать все эти документы начальнику КРУ и передал их следователям через адвоката, который заявлял ходатайство о их приобщении.
Я никогда не воспринимал р/с «НиманПринт» как что-то отдельное и самостоятельное. Это был лишь финансовый инструмент, дублирующий второй казначейский р/с типографии, который позволил начать нормально работать типографии и обеспечивший само ее существование. В момент создания «НиманПринт» в типографии работало уже 100 человек, фонд з/п приближался к 2 млн. рублей, а ежемесячный оборот был на уровне 3-4 млн. руб. Учитывая рентабельность полиграфического бизнеса, типография все еще работала в убыток, хотя и постоянно росла и развивалась.
Разумеется, я держал в курсе руководство МГУ в лице ректора и первого проректора о финансовых трудностях типографии, о проблемах с казначейским р/с, о медленном оформлении сотрудников. На эту тему я написал более 10 служебных записок ректору МГУ Садовничему. Все видели мое подавленное психическое состояние в тот момент, не желали моего увольнения и закрыли глаза на факт открытия «НиманПринт» потому, что так и не смогли помочь мне ускорить открытие казначейского р/с, и понимали невозможность существования типографии без расчетного счета.
Во всех своих отчетах, докладе в РИСО, служебных записках я, говоря о типографии, всегда отражал ее достижения и финансовые показатели суммируя данные с обоих р/с: типографии и «НиманПринта». Для подтверждения этого факта можно поднять мои служебные записки на имя ректора и посмотреть мой доклад для РИСО МГУ – он открыт для доступа на сайте типографии
www.mgu-print.ru и сейчас.
Кстати, раз речь зашла и об отчетах, хочу отметить факт того, что Павлова ежеквартально сдавала свои отчеты о деятельности типографии в центральную бухгалтерию МГУ, из которой было видно, что существует и «НиманПринт», но ни разу я не получил ни одного замечания за все 2.5 года работы типографии от гл. бухгалтера МГУ Мазиной Г.Л. или начальника фин. управления МГУ Савицкой, хотя регулярно бывал в их кабинетах и встречался на собраниях.
Я ни в коем случае не могу согласиться, что при создании и дальнейшем использовании «НиманПринт» действовал из корыстных побуждений. Я не получал никакой выгоды для себя и моей семьи от существования этого Общества. Имущественное положение моей семьи ухудшилось, до работы в МГУ я зарабатывал больше. У меня была небольшая, по сегодняшним меркам, з/п в 60 000 рублей и я потратил все имевшиеся у меня сбережения на нужды типографии (для выплаты з/п за июнь и июль 2007 г., закупку части компьютеров, сантехники, выплаты инженерам и ремонтникам). В эти годы у меня был самый низкий доход за всю мою полиграфическую карьеру. Отголоски этого заметны и сейчас. До сих пор не закончен ремонт в моей квартире в Южном Бутово, купленной еще в 2000 г. На земельном участке, купленном в 2006 г. (за год до устройства на работу в МГУ) нет никаких построек. Езжу я на автомобиле Сузуки, 1998 г. в., купленном мной в 2003 г. Это наш единственный авто в семье. В прошлом году я первый раз в жизни ездил отдыхать за границу, моя семья также была там до этого всего 1 раз 10 лет назад. За время работы в МГУ я ни брал ни одного дня больничного и ни разу не был в отпуске. Многие специалисты в полиграфическом мире меня хорошо знают, и мне сейчас стыдно говорить о таких вещах (тем более меня знают как консультанта, помогавшего подняться многим типографиям России), но денежный вопрос никогда не имел для меня особого значения.
И в МГУ я работал из-за идейных соображений, зная что ничего там не заработаю. Я хотел восстановить одну из первых типографий России, открытую еще 250 лет назад Ломоносовым и тем самым приобщиться к великому.
Я согласен, что не был готов к работе директором государственной типографии, не имел достаточных знаний и опыта в бухгалтерском учете. Ранее я работал в коммерческих фирмах руководителем подразделений, не имел отношения к финансам и документообороту. Я ошибся, что поставил для себя целью фактический рост и развитие типографии любой ценой и не уделял достаточного внимания документам и соблюдению нормативов и правил. Я готов нести ответственность за то, что халатно руководил типографией, не контролировал деятельность своих подчиненных, но я никак не могу согласиться, что имел хоть какие то корыстные мотивы.
Я не могу согласиться, что якобы из-за моих действий МГУ нанесен ущерб в 75 млн. рублей.
Во-первых, непонятно откуда взялась эта сумма. Если это доходная часть от деятельности «НиманПринт», то почему не учтена расходная часть?
Во-вторых, в постановлении указано, что оформленные от имени «НиманПринт» заказы исполнялись на оборудовании типографии МГУ с использованием труда сотрудников и материалов типографии МГУ. Следствие ухватилось за наличие зарегистрированного ООО «НиманПринт, но не хотело понять, что «НиманПринт» и типография нераздельны, р/с «НиманПринт» - это второй р/с типографии.
В-третьих, даже не специалисту понятно: для того чтобы заказчик не забрал свои деньги обратно, надо изготовить и выдать ему печатную продукцию. А для этого закупить бумагу и другие расходные материалы (до 70% от суммы заказа), потратить деньги на обслуживание оборудования, выплатить з/п и понести косвенные затраты.